Гера Греев - стинно арийский попаданец. Книга 2 [СИ]

Очень большое значение имело то, что они все, особенно авиаотряды переведенные с Урала, знали немецкий язык, а их рации, в отличие от немецких, могли прослушивать диапазон противника.

Когда тебя тщательно ведут и опекают, отслеживая радарами с земли, а ты сам понимаешь каждое слово сказанное противником, вести военные действия очень комфортно.

Вальтер окинул взглядом крохотный салон, оборудованный на месте бомбового отсека – троим, с трудом втиснуться.

Старик в полу военной форме, без знаков различия спал лицом к борту на откидной полке. Для него и, толи адъютанта, толи секретаря, оставалось минимальное пространство около откидного столика.

Странная пара. Звание молодого не очень высокое – примерно соответствует штурмбанфюреру, но молодой генерал, с крылышками на петлицах и колодками боевых наград, зашедший в ангар, где изучали разбитые немецкие машины, вел себя с ними крайне уважительно, хотя и без подобострастия.

Дед явно не военный, но, пока машина летела в доступной для наших истребителей зоне, сидел в башне стрелка, на пару с молодым, прикрывающим хвост, обеспечивая безопасность полета.

Вообще, интересно – создалось впечатление, что старший знал его по фамилии, просмотрев документы, он долго разглядывал сбитого летчика а, потом, было несколько обстоятельных разговоров.

Допросами их было назвать сложно, видимо собеседник хорошо представлял себе возможности новых немецких машин и технические подробности его не очень интересовали.

Вопросы, чаще всего, касались поведения летчика в конкретных ситуациях, связанных с недостатками машины – ну, например, к сложной, во время боя регулировке подачи топлива, которая как раз и привела правый двигатель машины Вальтера при выполнении виража к помпажу (упрощенно – детанационные броски давления в камере сгорания ) и, как результат, подставила под очередь русского пилота.

Новосибирск. Завод 153.

В Новосибирск прилетели в три часа утра.

Летное поле, несмотря на ранние утро встретило свистом прогреваемых моторов и суетой техников и военпредов, подготавливающих машины к приемо-сдаточным испытаниям.

Геста, которому не удалось поспать в Москве, а три часа сна на откидной лавке в машине, которая к тому же попала в приличную болтанку, не прибавили ни бодрости ни хорошего настроения, хмуро поздоровался с встречающими и погнал их разгружать транспортные машины, на которых из зоны боев доставили фрагменты нескольких разбитых реактивных мессеров и, внешне почти не поврежденный, истребитель Новотны, с отсоединенными крыльями.

Новотны с тоской посмотрел на свою машину.

Бой, в котором его подбили шел на эшелоне 2000 метров и русский пилот, пользуясь более высокими характеристиками своей машины по маневру и ускорению, прижал машину Валтера к верхушкам деревьев, прежде чем неисправность двигателя довернула истребитель прямо под короткую очередь, прошедшую по кабине и левому двигателю.

Единственное что успел сделать немецкий пилот это выпустить посадочные щитки и взять ручку на себя, прежде чем молодой осинник погасил и скорость машины и сознание пилота.

Как ни странно, машина не загорелась и собственно, не считая разбитого левого двигателя и частично сорванной обшивки крыльев, не сильно пострадала.

Павел – Геста обернулся к своему спутнику – я пойду приму душ и еще посплю, что-то меня слегка прибалтало, а ты бери Новотны и съезди с ним в «Горбольницу». Ну, ты знаешь где.

А потом реши с местной конторой относительно его статуса – пусть завод использует его, когда рука придет в норму, как тест пилота на восстановленном «немце».

Да и на нашей спарке пусть вывезут. Очень интересно узнать его мнение. В наше время он был один из первых командиров боевого подразделения реактивных истребителей и, судя по победам, очень хороший боевой летчик.

Только объясни ему, а то, что ни будь вычудит, что немецких пилотов никто не заставляет воевать против своей страны и в новосибирском лагере военнопленных летчики летают, что бы сохранить квалификацию для предполагаемого послевоенного сотрудничества.

Пока русские решали какие-то свои вопросы, Новотны с интересом смотрел, как выруливают на взлетную полосу и взлетают реактивные машины, которые он видел раньше только в короткой кутерьме боя.

В отличие от немцев, которые, сберегая каждую каплю горючего, выкатывали свои реактивные машины на стартовую позицию тягачами, а то и вручную, русские пилоты, бодро посвистывая единственным двигателем, прежде чем выкатить на взлетную полосу, совершали достаточно сложные эволюции, явно тестируя только что вышедшую из заводского цеха машину.

Взлет тоже происходил активней, пробежав, слегка приподняв нос, в одну сторону полосы, чтобы почувствовать управление, пилоты, развернувшись и дав на тормозах полные обороты двигателя, резко срывались с места и, после короткой, 300-400 метров пробежки, уходили вверх, задрав нос почти под 35 градусов.

Русские машины были явно легче и по весу и по управлению и имели, к тому же, лучшее соотношение тяга/вес.

Интересно было бы полетать – из всех машин, на которых ему пришлось повоевать, Вальтеру больше всего нравился маневренный 109, в новейших немецких двухмоторных реактивных истребителях, по его мнению, было только два достоинства – высокая скорость, на кратковременном форсаже и мощное вооружение..

Неплохо для перехватчика ПВО, но в комплексе со сложно адаптируемым управлением (из-за отсутствия бустера, нагрузка на ручке менялась в широких пределах ); малым комбат радиусом и малой удельной тягой двух двигателей, достаточно большого диаметра – машина плохо подходила на роль фронтового истребителя.

Подошел молодой русский, Павел и приказал садиться к подъехавшую легковушку. Объяснять ничего не стал и постоянно морщился, думая над какими-то своими проблемами.

Вальтер с интересом посмотрел в окно – маленькие, довольно бедно выглядевшие домики с огородом; очень много более ново выглядевших длинных строений, судя по всему на несколько семей, и то же с непременным огородом позади; отсыпанная щебнем довольно сильно разбитая дорога.

После десятиминутной поездки машина остановилась около массивного кирпичного корпуса, рядом с которым стояло несколько карет скорой помощи. Видимо госпиталь.

Отправив Новотны и Павла в госпиталь, Геста в сопровождении своего пилота, который в таких случаях обеспечивал охрану и обозначал присутствие, направился в административный корпус, где ему обычно выделяли комнату в общежитии ком состава.